Ardievas Mušai

Cik viedi, patiesi un traģiski reālistiski vārdi!!! Mazais pingvīns nokļuvis Ziemeļpolā - diametrāli pretēja pasaules pusē - kaut gribēja aiziet pie omas Dienvidpolā paēst.

visu dzejoli sarakstīja Muha, tik ar divu gadu laika atstarpi.

ierosinu iztulkot un mudīgi par Latvijas himnu!

šitas patiešām jauks :) re, ka vecais snobs kautko jēdzīgu arī tas uzrakstīt, ja piespiežas. paldies, Normund!

Mazliet skumjas dvēseles vibrācijas, taču svētīgas! Paldies N.N.! Ļoti cienu šo cilvēku: viņa domas, prasmi redzēt un ieraudzīt vairāk kā apkārtējie, dziļāk, pamatīgāk un patiesāk!

Naumanis kā vienmēr spoži, ar vieglumu un īpašu ironiju. Tas galvenais, bet faktoloģiskās peripetijas gan svarīgas tikai profesionāļiem. Par tām strīdēties internetā - nu, piedodiet...

Dzejoļa beigas pozitīvas - tas labi. Ja beigas rakstīja Muša, tad varbūt tāpēc, ka Izraēlā viņa tiešām atrada apsolīto zemi?

И если уж проводить аналогии с латышским народом - может, не стоило гулять самостоятельно? xxx Jā, nu kā lai tev nabagam palīdz, ja acis pa šaurām un lāga nerāda - jau 5 gadus neredzi blakus Latvijas sarkani balti sarkanajam zili zvaigžņoto.

. Vai Jums ir zināmi precedenti, kad dzejoli raksta viens, ja par tādu neuzskata Imanta Auziņa un Valda Luksa poēziju? Man nav. Un satraukums arī nav redzams, jo tas ir lietu dabiskais stāvoklis. xxx Nu, vēl taču mums ir librets "Vadonis" ap kuru notiek strīds par to, kurš tad ir viņa intelektuālais tēvs - dzemdētājs.

Из процитированных выше в комментариях мемуаров Мухи видно,что как раз наоборот, она писала концовку, а Левин начало, так что не будьте столь самоуверенны.

paldies Tev par šo gabaliņu. un turpinājumu patiešām ir pierakstījis Levins.

Vai Jums ir zināmi precedenti, kad dzejoli raksta viens, ja par tādu neuzskata Imanta Auziņa un Valda Luksa poēziju? Man nav. Un satraukums arī nav redzams, jo tas ir lietu dabiskais stāvoklis.

bravo par dzejolīša 'deklamējumu'!

Dzejolēna turpinājums, protams, ir interesants, taču interesants pavisam citā aspektā. Kā zobu sāpes - ne vairāk.

Tavam satraukumam par dzejoli nav pamata - Muha padomju laikos strādāja ar līdzautoriem (jo divatā varēja vieglāk "izsist" izdevniecībās grāmatiņas) un Pingvīndzejolim tiešām ir divi autori - re, ko stāsta pat poēte: Трудно представить, что стихи можно сочинять вдвоем. Но вы это делаете, и больше всего – с Вадимом Левиным, вашим постоянным соавтором. Как это началось и как это технически происходит? - Действительно трудно – писать стихи вдвоем. Вот об этом надо бы написать книгу, и даст Бог, мы ее напишем. История нашего соавторства и забавна, и длинна, и трогательна, и дело не только в том, что у нас очень много совместных стихотворений, хотя у нас их действительно много. Дело в точке зрения, в какой-то совместно высеченной искре. Наше соавторство состоит в том, что мы одинаково слышим этот мир. Я себя называю переводчиком. Я "перевожу" то, что животные, или вещи, или дети воображают, – для всех. Так вот, мы с Вадимом близко владеем "техникой перевода". А что касается "техники соавторства", то, бывает, он добавляет в стихотворение только одну строчку или даже одно слово, но это для нас – настоящее соавторство. И самое главное, наше сотрудничество с Вадимом вызвало к жизни новый жанр, которому я дала название, которым до сих пор горжусь – "начало следует". Дело было так. Когда я познакомилась с Левиным, он был уже известным, сформировавшимся поэтом, а я никаким поэтом не была и не собиралась быть. Но у меня было одно стихотворение, а дальше я все придумывала строчки и звонила ему, а он говорил, что хорошо, дописывай. А я говорила – не могу, помоги. И он начал всюду меня представлять, что "Рената Муха, которая называет себя поэтом, но, кроме двух строчек, ничего написать не может, и бежит ко мне с криком – Вадик, помогай!" Слушала я это, слушала, и сказала, что "если ты не бросишь издеваться, я буду писать просто двухстрочные стихотворения, и ты мне будешь не нужен". Он сказал – "ну-ну, попробуй!" И я придумала строчки, которые сейчас уже довольно известны: Вчера крокодил улыбнулся так злобно, Что мне за него до сих пор неудобно. Один осьминог подошел к осьминогу И в знак уваженья пожал ему ногу... И я их принесла Вадиму. И Вадим сказал: "Ого! Я эти две строчки тоже хочу писать". А я ему сказала – "Эти две строчки ты можешь не писать, я их написала". А тогда было время всяких кооперативов. Вадик мне сказал: "Тогда давай делать так: ты пиши две строчки, а я припишу еще две, и мы это назовем - кооператив поэтов". Я послушно спросила: "А какие мне писать две строчки?" Он мне ответил: "пиши последние, я первые напишу всегда!" Я пошла домой, и уже по дороге поймала такую строчку: И это для дятла такая наука, Что он никуда не заходит без стука. Это – конец, как вы видите. Я позвонила Левину, он это очень одобрил, сказал – работай дальше. Я говорю: "а начало?" Он сказал – "Не беспокойся! Я вот освобожусь, и закончу". Я пошла дальше придумывать последние две строчки. Ну, не придумывать, а подслушивать у себя. И у меня стали появляться освобожденные две последние строчки: Пожалуйста, я откажусь от короны. А можно сначала доесть макароны? И много еще чего было... А Вадик ездил, читал свои стихи, и руки у него никак не доходили написать начальные строки. И потом он сам сказал: "Слушай, это как-то неудобно. Ты пишешь, а я не успеваю. Давай будем выступать вместе, я так и объявлю, что это кооператив поэтов, мои слова еще не дописаны, я буду их стучать ладошами – тра-та-та-та-тра-та-та-та. А ты свои две строки прочитаешь". И тут я сказала: "А название будет – "…начало следует". И таким образом у меня уже на сегодняшний день набралось штук 25 таких стихотворений, и я их не публикую – жду, когда человечество напишет первые строчки.